ЗМІ

…Безусловно, книги этого обзора важны не только для апреля, поскольку изданы ради всеобщей весны нашей литературы, как бы высокопарно это не звучало.

Городская повесть, памфлет на злобу дня, лирическая повесть и даже исторический роман – все эти жанры заполнены здесь новыми именами и текстами, словно старые мехи молодым вином. И даже «№2» в названии книги может означать победу над первым правилом автора: «быть интересным», поскольку в некоторых скандальных жанрах важнее все-таки просто «быть».

Герой предыдущего романа этого автора, написавший кандидатскую на тему «Журналистика как инструмент Апокалипсиса», провел скандальную ревизию «независимого» поколения – с его раннего советского детства до безусловной зрелости и даже старости в диаспоре. Его новая книга о том, как «неможливо навчитися європейськості у країні відсталого совка», и стоит валить из Украины, поскольку не гоже «розділяти нещасливе життя лише з міркувань солідарності». Ее герой, рассказывая в своих лекциях об истории краха Мечты, сеет не разумное, доброе и вечное, а советует «уйти, чтобы вернуться». «Коли народилася моя країна, я думав, що це буде немовлятко, яке захоче жити з нуля, — начинает он свой памфлет -Та цей двобій було програно в той момент, коли нова, свіжа країна захотіла бути старою бабусею з тисячолітнім родоводом». Так, общаясь с аудиториею, автор расширяет географические и временные границы своей истории, рассказывая об Италии, родном Львове, голоде в Приазовье начала ХХ века и даже Австралии. «Мені одразу сподобалося в середовищі діаспорян, — сообщает герой. — Вони мене підкупляли своєю іноземністю, і в цьому був їхній найбільший шарм. Навіть старші вуйки й цьоці були расовими іноземцями, кардинально відмінними від наших. Я потрапив у лігво відщепенців». Тем временем, остарбайтер Ефросинья, неаполитанка Roma, советские старухи с университетской кафедры, к которым не ходят студенты, а ходят на факультатив с герою романа – все это панорама «воспитательной» программы, своеобразная Матрица, откуда нам никуда не сбежать. Этим и важен роман, словно слова известного мецената Алчевского, выбросившегося из реальности в вечность. «Твоя праця – ідеалістична й велика, роби так завжди, а моя — проза миттьова», — говорил он своей жене, «просветительнице народа», который, глядя на все наши «прозаические» потуги, как правило, только «грозно мычит».

HYSER, Ігор Бондар-Терещенко, 22.04.2017